Воспоминания о войне Севенко (Дашкевич) Софьи Степановны, жительницы деревни Ковшово бывшего Скидельского района
Софья Степановна Севенко (в девичестве Дашкевич) родилась 20 октября 1925 года в деревне Ковшово (Ковши) гмины Скидель, Гродненского повета, Польша (ныне Мостовский район Гродненской области, Республика Беларусь) в семье крестьян Степана Васильевича и Агафьи Степановны Дашкевичей.
Немного о ее родителях: Степан Васильевич Дашкевич родился в 1898 году в деревне Ковшово, умер там же в 1978 году, в возрасте восьмидесяти лет; Агафья Степановна Дашкевич (в девичестве Микулич) родилась в деревне Мазаново в 1898 году, трагически погибла в 1946 году, попав под грузовик на военном аэродроме в населенном пункте Черлена. После ее смерти в конце 1940-х годов Степан Васильевич женился еще раз.
Дети Степана и Агафьи - Алексей (Дашкевич, проживал недалеко от Сахарного завода в Скиделе, умер) , Зина (в замужестве – Терешко), Нюша (Анна, в замужестве - Шагун, умерла в феврале 2015 года в возрасте 87 лет, похоронена в деревне Ковшово) и Софья - с малых лет помогали отцу и матери Агафье Степановне по хозяйству. А хозяйство было немалое. Дашкевичи держали в своем хозяйстве племенного коня, быка, три дойных коровы, телку "на подросте", а также свиней, множество домашней птицы. Ежегодно коровы приносили телят. Семья обрабатывала от 3 до 5 десятин земли, своей и арендованной. Помимо работы в личном хозяйстве, дети зарабатывали свои первые трудовые копейки, или, вернее, «грошики», нанимаясь пасти скот у местных помещиков Мозолевских.
Члены семьи Дашкевичей, как и многие другие сельчане, в 1920-е годы были известны как активисты ТБШ (Таварыства беларускай школы). Ковшовская ячейка ТБШ была одной из крупнейших на Гродненщине, и дед Софьи, Василий, входил в число ее руководителей, исполнял обязанности казначея. После смерти Василия, связанной с его общественной деятельностью (умер от побоев слуг одного из панов), его место в организации ТБШ занял сын Степан, отец Софьи. Движение ТБШ к концу 1920-х - началу 1930-х годов было разгромлено полицией, многие его активисты стали членами КПЗБ (Коммунистической партии Западной Беларуси) и действовали в подполье.
В 1939 году, после воссоединения Западной Беларуси с БССР, в деревне Ковшово был создан колхоз «Ленинское знамя», куда забрали коня и большую часть земли Степана Дашкевича. Семья начала работать в колхозе и на своем приусадебном хозяйстве.
Фото: деревня Ковшово, конец 1940-х годов, семья Дашкевичей: слева направо сын Алеша, мачеха Софьи Степановны, Степан Дашкевич (глава семьи), дочь Зина, дочь Нюша (Анна)
Софья Дашкевич окончила 4 класса польской "повшехной" школы (училась 7 лет) в деревне Ковшово (учитель - полька по фамилии Бончыкувна), затем 2 года, с 1939 года по 1941 год, совершенствовала образование в советской школе в местечке Скидель, ныне это школа № 1. Для семи девушек из Ковшово их родители снимали часть деревянного одноэтажного дома, принадлежавшего еврею Вороновичу, расположенного через дорогу, как раз напротив скидельской школы. Софья училась вместе с будущими героями: скидельскими подпольщиками (всеми, кроме двух старших по возрасту). Софья была маленькая, сидела на первой парте, некоторые из ее одноклассников, не доживших до Победы, но приблизивших ее ценой своей жизни, также были невысокими, по-сути, обычными людьми, и сидели на соседней парте, сразу позади нее.
Во время немецкой оккупации Гродненщины, с начала 1943 года (с 17 лет) Софья – на принудительных работах в германском военно-помещичьем хозяйстве.
- Нас, молодых девушек, ежедневно рано утром забирали из наших деревень на принудительный труд, под угрозой расправы. Работали мы до позднего вечера в бывших крупных панских имениях Брошковцах, Лавно и Ковшово, без оплаты, и даже без питания. Кушали утром и вечером у родителей. Осенью 1943 года она была вывезена в Восточную Пруссию, в город Кенигсберг. Накануне ее дядя - Степан Микулич, бывший в первую мировую в плену у немцев и хорошо знавший немецкий язык, возил ее к немцу, проживавшему по служебной необходимости в соседней деревне Лавно, и просил, чтобы тот записал ее к себе в прислугу, защитив тем самым от отправки в Германию.
- Извини, не могу, уже несколько местных девушек забронировал на своих работах, - больше нет никакой возможности, - ответил ему немец.
В итоге малолетнюю Софью вместе с группой таких же юных скидельчан отправили в Германию, в Восточную Пруссию. Она попала в Кенигсберг, ныне - Калининград. В Кенигсберге Софью определили в качестве прислуги в семью немецкого архитектора Эрнста Шлекармана (Ernst Schlekarman). Архитектор и его семья были очень культурные люди, относились к Софье душевно, практически как к своей дочери. Можно сказать, что ей повезло больше, чем другим советским гражданам, угнанным на работу в Германию.
Архитектор был преуспевающим в своем деле человеком, имел два собственных, двухэтажных смежных, дома на улице Ганс Заген № 20 и №22 («Улица сказок Ганса (Андерсена)») со съемными квартирами и личной архитектурной мастерской, сам занимал 6-комнатные апартаменты. Шлекарман был женат и имел 4 детей: старшего сына Вольфганга, или Вольфа - его призвали в немецкую армию, дочь Гане (Анну), и еще двоих младшеньких: еще одного сына и дочь Гайду.
Фото: Восточная Пруссия, город Кенигсберг, первая половина 1940-х годов: Гане (Анна) Шлекарман (справа) с женихом и подругой
Софье выделили отдельную комнату. Она помогала на кухне и с уборкой, смотрела за младшими детьми, ходила в магазин за продуктами. Жена архитектора обучала Софью премудростям немецкой кухни и культуры, немецкому языку. Иногда ее отпускали навестить знакомых из русских (белорусов), среди них были и земляки Софьи: скидельчане из соседних деревень: Пётр Бутвиловский из Котры Гродненского района, Валентина Горбач из Брошковцев, Виктор Чобот и Сергей Лапицкий из родной деревни Ковши, Михаил Кулеш, парень по фамилии Байда и другие. Земляки сами нашли Софью в этом большом городе, когда она написала родителям письмо и указала в нем свой адрес. Родители сообщили родным Виктора Чобота и других односельчан, угнанных в Германию и также попавших в Кенигсберг. Первым человеком с родной земли, который ее отыскал, был Виктор Чобот.
Советские граждане, угнанные в Германию из Гродненского и соседних с ним районов, не носили на своей одежде каких-либо нашивок или опознавательных знаков, поскольку эти территории были включены немцами в состав Восточной Пруссии. Рабочие же из Польши носили нашивку с буквой "Р", из Советского Союза - с буквой "S".
Семья у Шлекарманов была дружная, жили весело и счастливо, насколько это было возможно в военную пору. На дни рождения детей Софья связала им красивые белые варежки с цветочками, они очень обрадовались таким подаркам. Сам Эрнст Шлекарман, а также его старшая дочь Гане были очень веселыми людьми.
Шлекарман любил охоту, держал небольшую охотничью собаку (белую в черных и рыжых пятнах), с которой играли дети и выгуливали ее на поводке. С тыльной стороны дома был двор, где имелся цветник, грядки и место для выгула индюков. Шлекарман не имел автомобиля, но во дворе имелся гараж, в котором хранились уголь и дрова. В доме была печь с встроенным котлом, от которой расходились трубы с батареями отопления. В архитектурной мастерской Эрнст Шлекарман обычно работал один, там в его распоряжении был огромный и очень длинный стол, тянувшийся через всю мастерскую, и несколько небольших столов с чертежными досками.
Соседи называли архитектора коммунистом: Шлекарман не разделял фашистскую идеологию. В его доме не было ни одного портрета Гитлера, что было довольно смелым поведением в нацистской Германии.
Шлекарман был невысоким, 1,70 - 1,72 м ростом, и плотным человеком, а его жена - стройная и высокая. Она попросила Софью называть ее хозяйкой, по имени ее называли редко, дети называли ее мамой, муж - разными ласковыми словами, поэтому ее имя не сохранилось в памяти.
Архитектор имел дачу в Лабиау (Labiau, ныне районный центр Полесск Калининградской области), куда часто выезжал с семьей и несколько раз брал с собой Софью. Порой Софью Степановну забирали у хозяев на время массовых полевых работ батрачить в различные крупные хозяйства.
Фото: дача Шлекармана в городке Лабиау (Восточная Пруссия), 1944 год. На снимке Софья Дашкевич и советский военнопленный (фамилия неизвестна), работавший неподалеку от дачи, с младшим сыном архитектора Шлекармана на руках.
Софья очень быстро выучила немецкий язык, ее легко принимали за немку, и даже как-то раз за ней решил приударить один немецкий юноша, но Софья сказала ему, что она русская и отвергла его ухаживания, обидно отругав его на русском языке. Немец не стал настаивать, так как фашисты жестоко карали за связи «чистокровных арийцев» с представителями «низших рас».
Когда, 20 октября 1944 года, Софье исполнилось 19 лет, хозяйка устроила ей сюрприз: организовала большой семейный праздник. В тот день с утра хозяева не подали и виду, что собираются праздновать, отец ушел в мастерскую, тесно заставленную чертежными столами, мать отправила в школу детей и суетилась на кухне. Внезапно все собрались, появились и другие желанные гости: хозяйка позвала на День рождения Софьи ее земляков, также угнанных в Германию и работавших в Кенигсберге: Анну Буген из деревни Песчанка Гродненского района, Виктора Чобота из Ковшов и других. Такому подарку Софья обрадовалась больше всего.
Софье иногда приходили посылки из дома, из деревни Ковши, правда, что могли послать бедные родители? Такая посылка пришла перед рождеством в конце 1944 года. В ней лежала бутылка самогона и листья доморощенного табака. Софья подарила этот нехитрый гостинец Эрнсту Шлекарману, и тот радостно танцевал с этой бутылкой, настроение у всех в доме было действительно праздничным. Еще там были полежалые и слегка подпорченные за время доставки булочки с кашей - традиционное угощение на рождество на Гродненщине того времени, но хозяйка брезгливо спросила у Софьи:
- И ты будешь это есть?
Софья подумала и сказала:
- Нет, не буду.
Софья и сама отправляла посылки домой, но они не доходили, как и отдельные письма. Говорили, что их забирал себе солтыс - назначенный немцами староста деревни Ковши по фамилии Евец, вернее, даже не он, а его жена. Солтыс и составлял списки тех, кого впоследствии отправляли на принудительные работы в Германию. Дом солтыса в деревне Ковшово, в период немецкой оккупации подожгли неизвестные мстители, он сгорел. После освобождения Гродненщины бывший солтыс скрывался в сарае у родственников, но был найден и осужден. Он сгинул где-то в заключении..
 Фото: Восточная Пруссия, 1945 год. Софья Степановна Дашкевич
На Рождество Софье предложили свозить ее в православный собор Кенигсберга на всенощную службу. Ее сопроводила старшая дочь Шлекарманов Гане. В храме было яблоку негде упасть, в основном туда пришли такие же выходцы из СССР, преимущественно женщины. И когда в конце службы батюшка пожелал им скорее увидеть родной дом и своих близких, весь храм заревел и зарыдал, все умылись горькими слезами. Гане терпеливо ждала Софью, и они вернулись домой на трамвае.
. К несчастью, они жили напротив германской воинской части, казармы которой стояли точно напротив дома Шлекармана, по другой стороне улицы. И весной 1945 года дом Шлекармана в Кенигсберге разбомбила американская авиация. Софья попала под бомбы, была тяжело контужена и потеряла сознание. Она пришла в себя в бомбоубежище, где за ней ухаживали супруги Шлекарманы и их дети, вскоре вновь потеряла сознание и очнулась уже в другом убежище, где снова была вместе со своими хозяевами. Шли ежедневные массированные бомбардировки, Шлекарманы вместе с другими жителями Кенигсберга подолгу укрывались в убежищах, за собой на носилках носили Софью, пока она была слаба.
Вскоре к городу подошла Красная армия. Шлекарманы вместе с другими гражданскими жителями Кенигсберга готовились к срочной эвакуации в глубь Германии. Эрнст Шлекарман предложил Софье эвакуироваться с ними:
- Будешь жить с нами, будешь нам как дочь, - сказал добрый немец.
Но она отказалась, решила, что вернется на Родину, ведь ее там ждали родные отец и мать, брат и сестры.
Тогда Шлекарманам пришлось отдать Софью в группу рабочих, которую фашисты отправили для подготовки укрепленных полос обороны на подступах к Кенигсбергу. Софью и раньше иногда использовали на тяжелых земляных работах в окрестностях населенных пунктов Лабиау и Топиау. Хотя ее там кормили, сердобольные Шлекарманы давали Софье с собой продукты, бутерброды, переживали за ее здоровье, а она делилась этими продуктами с земляками-белорусами.
Но на этот раз она пробыла на окопных работах недолго. Отработав один день, Софья заночевала с другими советскими гражданами в отведенном им бараке, а на следующее утро, перед своим отъездом в Германию, Шлекарман разыскал Софью и забрал обратно в Кенигсберг. Это было в марте 1945 года,
- Можешь жить в сохранившейся от бомбежки части нашего дома, - сказал девушке Эрнст Шлекарман. - Я договорился, что ты будешь носить еду с немецкой полевой кухни германским офицерам, которые сейчас живут в нашем подвале, - добавил он.
Так девушка закрепилась при немецкой военно-полевой кухне. Благодаря Софье, которая активно передавала продукты из этой кухни своим землякам и другим выходцам из СССР, многие узники фашизма смогли выжить в тяжелый период финальных боев в Восточной Пруссии и не умереть голодной смертью, дожив до своего освобождения советскими войсками в апреле 1945 года.
Софью отправили на сборный пункт советских рабочих, где она встретила многих своих земляков. Один из них - уроженец деревни Ковшово Иван Спас, во время бомбежки был тяжело ранен и потерял ногу, тогда его спас, вынес из под огня на спине его односельчанин Виктор Чобот.
Вскоре Софью, вместе с другими узниками, освободили советские войска. Девушка отмечала про себя железную дисциплину и порядок среди германцев: на сборный пункт, практически под обстрелом советских орудий, ее вез на мотоцикле немец, который и не думал спасать свою шкуру, а до последнего момента продолжал усердно исполнять свои обязанности.
После освобождения , а это было 7 апреля, Софья Дашкевич не сразу попала домой. Дороги были забиты войсками, освобожденные узники нацизма пешком пытались вернуться домой, но их то и дело надолго останавливали, а то и направляли в обратный путь. В пути они и встретили День Победы. Воодушевление в связи с этим долгожданным днем было большим.
- Однажды, вскоре после Дня Победы, к нашей колонне вышел советский офицер, - рассказывает Софья Степановна. - Вы еще не скоро попадете домой, предлагаю помочь своим трудом нашей родной Красной Армии, - обратился он к девушкам.
Софья вместе со своими подругами – землячками Надеждой Стальбовской и Марией Ватыль (обе из деревни Суховляны Скидельского района), также угнанными на работы в Германию, в Кенигсберг, согласилась с предложением офицера. Вплоть до конца января 1946 года эти девушки работали в военной столовой и на различных других хозработах при тыловых подразделениях советской авиационной воинской части в городе Гнотов, как они говорили, правильнее - Гноттау, ныне - Ганино Калининградской области. Сама часть, ее авиаэскадрильи, располагалась в Польше. Наименование, номер части и имена командиров она уже не помнит.
- Этой частью командовал какой-то известный летчик-герой, - вспоминает она.
Фото: группа военнослужащих, рабочих и служащих и членов их семей тылового подразделения в городе Гноттау (Ганино), Восточная Пруссия, 1945 год. В верхнем ряду стоят слева направо: Софья Дашкевич, неизвестный сержант, Надежда Стальбовская, дочь ветврача части; в нижнем ряду: дочь ветврача (стоит), ветврач с сыном (сидит), военнослужащий части (фамилия неизвестна), дочь ветврача.
Фото: город Гноттау (Ганино), Восточная Пруссия, 1945 год. На снимке слева направо: уроженцы Скидельщины Надежда Стальбовская, Мария Ватыль, Софья Дашкевич.
В январе 1946 года началась массовая демобилизация войск, многие воинские части расформировывались и переформировывались. Девушки наконец-то смогли отправиться домой, где их с нетерпением ждали родные. К концу 1946 года Софья Степановна вышла замуж за Александра Степановича Севенко, вернувшегося в соседнюю деревню Мазаново (Мазановцы) после демобилизации из Красной армии, куда он, как и Софья, попал после освобождения из немецкой неволи, в апреле 1945 года.
Затем были долгие годы работы звеньевой полеводческой бригады и телятницей в колхозе «Дружба» Мостовского района. Подруги иногда встречались и вспоминали годы войны и свою молодость. Мария Ватыль давно уже умерла, а Надежда Стальбовская и Софья Севенко живы. Сейчас они, как малолетние узники фашизма, приравнены к ветеранам Великой Отечественной войны.
У Надежды Стальбовской (как и у покойной Марии Ватыль) не сохранились документы, подтверждающие факт и стаж работы в Красной Армии – в январе 1946 года, во время следования из Восточной Пруссии на Гродненщину, в поезде, у них украли чемоданы, где лежали справки из воинской части. У Софьи Дашкевич документ о службе в Красной армии (в качестве рабочей) также был утерян в конце 1940-х - начале 1950-х годов: когда она вышла замуж, то оставила документы в доме у родителей, где они со временем были утрачены. В то время такие документы были не нужны, ведь почти в каждом доме жили скромные участники войны, все еще были молоды, усердно работали, восстанавливая разрушенную немецкими захватчиками страну, и не думали о льготах. Уже через многие десятилетия, в начале 1980-х годов, когда они достигли пенсионного возраста, Надежда Стальбовская и Софья Севенко пытались через архив Министерства обороны СССР восстановить утраченные документы, которые могли пригодиться для оформления пенсии, но получили сообщение, что дел указанной воинской части в архиве не имеется.
В ходе празднования Дня Победы и очередных годовщин освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков Надежда Стальбовская и Софья Севенко чествуются местными властями как ветераны войны, они были награждены несколькими юбилейными медалями. А несколько лет назад, на празднике деревни Мазаново, Софья Степановна Севенко даже прослезилась, когда специально для нее, как для ветерана, спел песню один из коллективов художественной самодеятельности Мостовского района. Обе женщины также являются и ветеранами труда, имеют соответствующие медали ("Ветеран труда") еще времен СССР, ведь всю жизнь проработали ударницами-колхозницами, и воспитали достойных детей. Так вот сложилась жизнь у скромных тружениц Скидельщины.
Софья Степановна Севенко, вспоминая Великую Отечественную войну, часто и с уважением говорит о немецкой семье Шлекарманов, считая их достойными людьми, которые помогли ей своим добрым отношением в трудные военные годы, когда, благодаря им, она осталась жива. Софья Степановна пыталась найти кого-то из этой семьи в конце 1980-х годов, но тщетно. Она считает, что, скорее всего, супруги Шлекарманы и их дети погибли во время массированных бомбардировок американской авиации, или в ходе попытки эвакуации из Кенигсберга.
Подводя итог военной странички из жизни Софьи Степановны Севенко, необходимо отметить, что каждый человек, проходя через такое страшное и антигуманное явление, как война, имеет свою судьбу, свои жизненные уроки. Война снимает с человека всю внешнюю шелуху, и он является таким, каким он есть на самом деле. Одни люди становятся героями, другие - убийцами и палачами, как фашисты, а третьи - трусами и предателями. Многие проявляют на войне лучшие человеческие качества: взаимопомощь, любовь к людям, самопожертвование. Далеко не все немцы были плохими и разделяли гитлеровскую идеологию, как это порой принято считать. Среди них находились и хорошие, душевные люди, такие, как Шлекарманы, убеждена Софья Степановна. От войны жестоко пострадало мирное население как Советского Союза, так и Германии. И будь проклята эта война, и те политики, которые ее развязали…
|